Сразу после перестройки молдавский бомонд усиленно начал сравнивать свое положение с ситуацией, сложившейся в Прибалтике. Действительно, в основных болевых точках много схожего. Но есть одно существенное отличие. Почему–то чем дальше, тем больше не хотят помнить и замечать, что там не боялись говорить на своих родных языках, несмотря ни на какие установки КПСС. А что было в Молдове?
В 1976 г., когда я начала работать в Гостелерадио МССР и с энтузиазмом пыталась говорить «ын лимба молдовеняскэ» с его носителями, мне открыто ими указывалось, что здесь надо разговаривать на русском. В 1979 г. я увлеклась творчеством Иона Друцэ. Однажды зашла к главному редактору литературно-драматических телепередач, чтобы узнать о новых книгах этого мудреца и поэта в прозе. Но в переполненном книжном шкафу его кабинета вообще не было ни одной книги писателя. Да к тому же этот функционер из местных так перепугался, бедный, что не знал, как меня выпроводить. Такой же была реакция всех, к кому я обращалась на телевидении поделиться впечатлениями о прочитанном. Я помню имена этих людей. Некоторые из них стали сегодня разными деятелями, "долбящими" сегодня лищь одно и то же - Unirea! Объединение с Румынией. Ненависть ко всему, что мешает этой химерной идее, заполонила всё их существо, что порой очень близко к сумасшествию в условиях, когда в Молдове, бывшей Бессарабии, живут люди самых разных национальностей. Более половины населения таких. Что с ними, с нами, эти деятели собираются делать? И это в то время, когда половина молдаван-румын в поисках лучшей доли давно и навсегда покинуло нашу страну...
Как любые языки постоянно изменяются, пополняются новыми словами и выражениями, так они и могут стать мертвыми языками, как латинский... Точно также страны в результате миграций меняют свои составы... вы посмотрите, что происходит в той же Европе...Она стала по-настоящему мусульманской... А Америка? Всего лишь 200 лет назад она была страной индейцев. А что сегодня? Где индейцы и где сотни новых национальностей в США? И кто правит демократический бал?
Вот уже более 20 лет в Молдове можно и нужно везде говорить, читать, писать уже только на родном языке. И слава Б-гу! Песни, звучащие по многочисленным местным и румынским телерадиоканалам, талантливы и благозвучны, их хочется запоминать и понимать смысл текстов. Все так. Мы, не молдаване, рожденные на молдавской земле не по своему выбору, любим этот край, ставший родиной, поверьте, нисколько не меньше. Однако, не понятно, почему нынешний национальный бомонд ведет себя так, будто не существует нас, тысяч и тысяч людей, которым тоже не безразлично будущее страны.
И дело
вовсе не в знании языка, это не проблема. Закавыка, по-моему, в том,
что априори такие политики, не научившиеся или не способные мыслить
нестандартно, заранее уверены, что в наших головах затаилась
враждебность. А люди-то самые разные, и не всем свойственны озлобление,
невежественность и нетерпимость. Раздражая и пугая своим равнодушием и
подозрительностью, лидеры подобных партий толкают граждан в жесткие
объятия коммунистической оппозиции. Как говорится, на безрыбье и рак -
рыба. По-моему, такое поведение можно назвать неразумным и
бесперспективным. В результате, люди в недоумении, в обиде, в страхе
готовы идти, бежать, лететь за кем угодно, лишь бы быть подальше от
апологетов одной лишь лингвистики.
Естественно,
для учета подобных моментов в работе с электоратом должны быть базовая
политологическая концепция и какие-то аналитические группы людей,
способных просчитывать сложившуюся ситуацию. Они должны понимать, что в
стране есть дружественная сторона из потенциально другого лагеря,
которая отдает себе отчет в том, что надо уметь сосуществовать и
искренне поддерживать друг друга перед лицом большей опасности. Причем,
эта работа будет иметь результат в том случае, если эти кто-то будут
продумывать ходы, быть может, даже не чисто технически, но еще переживая
нюансы эмоционально. К несчастью, на таком небольшом пространстве, как
Молдова, такая тактика сегодня не срабатывает. Пока же мы имеем то, что
имеем.
Татьяна Добрынина.
